Наша Победа. Моя история

Анна

В детстве я часто приставала к бабушке, упрашивая рассказать что-нибудь про войну. Но бабушка практически всегда старалась уйти от этой темы и, тяжело вздохнув, приговаривала: «Не про войну надо рассказывать, а про мирную жизнь. Война — это беда. Сколько слез и страданий она принесла всем. Страшно было, зачем теперь вспоминать?» Сейчас я понимаю, почему она так отвечала. Но тогда до детского сознания не мог дойти весь тот кошмар, через который пришлось пройти моим родным людям.

Страшные события военных лет для нашей семьи стали продолжением ужасов конца 30-х годов, когда в стране начались массовые репрессии. В то время наша семья проживала на Украине, в селе Полевые-Гриневцы (сейчас Хмельницкая область). Мой дедушка, Марьян Леонтьевич Чайковский, поляк по происхождению, 20 сентября 1937 г. был осужден на 10 лет лишения свободы за то, что якобы передавал секретные сведения в Польшу. Как жену врага народа, в скором времени арестовали и мою бабушку, Анну Ерофеевну Чайковскую (в девичестве Колибабчук), которая на тот момент находилась в положении. В тюрьме бабушка провела около 8 месяцев, выпустили ее лишь за 3 дня до родов. Так в 1938 году бабушка с грудным ребенком на руках осталась, что называется, вдовой при живом муже, потому как о судьбе дедушки не было известно абсолютно ничего.

Но жизнь продолжалась. Благо, в соседнем городке Черный Остров проживали родители и младший брат Стасик — надежда и гордость семьи. Бабушка с новорожденной дочкой Тамилой перебралась к ним и начала поиски работы. До ареста она преподавала в начальных классах украинский язык и литературу. Но так как к бабушке уже прилепилось позорное клеймо, работу оказалось найти совсем непросто. С трудом она устроилась в школу в соседнее село Осташки и, проработав там год, вынуждена была опять искать новое место, потому что «врагам народа» не разрешалось задерживаться в одном населенном пункте дольше установленного срока. Найдя работу в Орлинцах, бабушка понимала, что это временно, но все закончилось еще раньше: грянула война... Территория сразу попала под фашистскую оккупацию, и в июле 1941 г. школу закрыли.

Из редких и скупых рассказов бабушки я помню, что начались тяжелейшие времена. Оккупационный режим на Украине должен был выполнить 3 основные задачи: обеспечить потребности фашистской Германии в продовольствии, материальных и человеческих ресурсах. Поэтому практически все дома в Черном Острове превратились в перевалочные базы для гитлеровских солдат. Но самые страшные воспоминания оставили остановившиеся в доме мадьяры. Видя, что в семье есть маленький ребенок, они специально выкладывали на стол что-нибудь съестное и провоцировали, чтобы девочка потянулась за едой. Опасаясь за жизнь дочки, бабушка прятала девочку в комнате и все упрашивала: «Томочка! Ты только, ради бога, не возьми ничего со стола!» А однажды, вусмерть напившись, один из постояльцев обвинил бабушку в краже своего оружия, и на глазах всей семьи стал угрожать ей расправой. Благо, что его чуть более трезвый товарищ нашел пистолет под ворохом одежды на соседней кровати. Это спасло бабушке жизнь.

Но что удивительно, даже среди фашистских зверей попадались люди. Бабушка как-то обмолвилась: «Не все немцы плохие были. Некоторые же пошли на войну не по своей воле. У них дома остались жены и дети, по которым они скучали. Поэтому и к нам они относились по-человечески». Наверное, глядя на маленькую Томочку, некоторые вспоминали и своих детей, также оставшихся без отцов. В такие редкие моменты Томочке даже могла перепасть конфетка или кусочек сахара. И детскому счастью не было предела!

Несмотря на страшное военное время, дети оставались детьми: у них были свои радости, свои развлечения, свои заботы. Бабушка рассказывала, что во время бомбежек любопытная Томочка ухитрялась выскользнуть на улицу, чтобы посмотреть, с каким свистом падают бомбы. И, заворожено подняв глаза к небу, нараспев повторяла: «Тю-ю-ю-ю, бдж-ж-ж!» «Томка, а ну марш домой!» — кричала бабушка, гоняясь за дочерью по двору. Но оторвать ребенка от такого «увлекательного зрелища» было очень непросто.

В начале 1944 г. советские войска освободили Черный Остров. В марте вновь открылись школы, и бабушка вышла на работу. А уже в ноябре Анна Ерофеевна Колибабчук (фамилию Чайковская пришлось сменить на девичью) стала студенткой Винницкого педагогического института. Маленькую Томочку она оставила на родителей. А чтобы помогать кормить семью, бабушка после занятий подрабатывала в деканате своего факультета. Окончание войны второкурсница Аня встречала вдали от семьи, но это нисколько не омрачало радости от долгожданной Победы. Народа на улицах было много: все радовались, обнимались, целовались и были полны надежд, что наконец-то начнется счастливая мирная жизнь!

Стасик

Незадолго до начала войны Стасик Колибабчук с отличием окончил школу, и, как полагалось настоящим мужчинам, поступил на службу в армию. Определили его в казачий полк, и Стасик моментально превратился из немного наивного парнишки в бравого солдата.

Но обучаться основам военного дела пришлось совсем недолго: вскоре он стал участником советско-литовской кампании, а 22 июня 1941 г. старшина Станислав Ерофеевич Колибабчук оказался на настоящей войне. 25 июня 1941 г. Станиславу исполнилось 20 лет, а на следующий день его не стало... Видимо почувствовав недоброе, мой прадедушка Ерофей Карпович вдруг занемог и, присев на кровать, сказал: «Все, нет больше у меня сына...» Похоронка на Стасика так и не пришла. А о том, где и когда погиб наш дорогой человек, мы узнали только сейчас благодаря сайту «ОБД Мемориал». Выяснилось, что Стасик был убит под Могилевым и похоронен на станции Сухари в Белоруссии. От радости, что спустя столько лет мы, наконец, его нашли, плакали всей семьей. И этой весной все вместе мы собираемся поехать в Сухари, чтобы поклониться праху нашего солдата.

Об участии казаков в Великой Отечественной написано немало, но найти хоть что-то о 77-м казачьем полку 4-й конской казачьей дивизии, в которой служил Стасик, нам не удалось. Случайно я натолкнулась на обращение казаков к Советскому правительству, опубликованное в газете «Красная звезда» еще в 1936 г.: «Пусть только кликнут клич наши маршалы Ворошилов и Буденный, соколами слетимся мы на защиту нашей Родины. Кони казачьи в добром теле, клинки остры, казаки готовы грудью драться за Советскую Родину». Так и получилось: в начале войны, когда враг стократно превосходил силами и военной техникой, казаки на лошадях шли против танков. Они прыгали с седел на броню, закрывали смотровые щели бурками и шинелями и поджигали машины бутылками с зажигательной смесью...

Моя прабабушка, Пелагея Емельяновна, многие годы искала своего сына, но все безрезультатно. Запросы в разные инстанции не давали какого-либо вразумительного ответа. В 1956 г. в ответ на запрос о розыске она получила письмо из Министерства обороны СССР, в котором ей предлагалось предоставить документы, подтверждающие призыв Закинчив Станислава Ерофеевича. Имя и отчество совпадали, а фамилия принадлежала абсолютно незнакомому человеку. Скорее всего, это письмо стало следствием чьей-то досадной ошибки. Но что в тот момент испытала убитая горем мать?! Отчаявшись найти место погребения сына, прабабушка завещала поставить на своей могилке памятник с фотографией, на которой она запечатлена вместе со Стасиком. Так мы и сделали.

Говорят, что Господь плохих не забирает. Вглядываясь в невероятно чистые глаза Стасика, я не перестаю думать о том, как сложилась бы его жизнь, если бы не война. Наверняка, он поступил бы в институт и стал замечательным специалистом. Наверняка, у него была бы своя семья, с которой он жил бы в родительском доме. Наверняка, он мог бы многому научить своих детей, племянниц, внуков и правнуков. Но увы... У меня не поворачивается язык назвать его дедушкой и уж тем более прадедушкой. Для всех членов нашей семьи он навсегда так и остался Стасиком — 20-летним пареньком, добрым, умным, порядочным и очень искренним.

Марьян

Победа в Великой Отечественной войне досталась не только ценою миллионов жизней наших солдат, но и ценою неимоверного труда тружеников тыла, среди которых было много политзаключенных. Начало войны привнесло в жизнь узников ГУЛага еще больше трудностей. Но, несмотря на тяжелейшие условия содержания в лагерях, люди не остались равнодушными к судьбе своей страны. Одним из них был и мой дедушка — Марьян Леонтьевич Чайковский.

После ареста в 1937 г. дедушку сослали на Север. 29 сентября 1938 г. по этапу он прибыл в Ухто-Ижемский лагерь НКВД СССР. В то время шло активное освоение Печорского края, и Ухтижемлаг обеспечивал руководство геолого-разведочными и буровыми работами, добывал нефть, асфальтиты, радий, осуществлял нефтепереработку, вел лесозаготовительные работы. А в годы войны деятельность исправительно-трудового лагеря полностью перепрофилировалась на оборонную промышленность. Так как дедушка был бухгалтером по образованию и до ареста занимал должность председателя сельсовета, после многочисленных проверок его определили в бухгалтерию лесхоза, где он и проработал на протяжении 9 лет до окончания срока своего заключения. А когда 20 декабря 1946 г. стал свободным человеком, первым делом написал письмо своим сестрам Павлине и Феликсе в Полевые-Гриневцы и сообщил, что жив. Это была первая весточка от Марьяна за 10 лет.

Конечно, лагерь меняет людей: кого-то он ломает, а кого-то делает сильнее. Десять лет неволи не сломили моего дедушку, не ожесточили его душу, не смогли уничтожить в нем все человеческое. На свободу он вышел с мечтой найти свою семью, а вот о том, чтобы вернуться на родину, не могло быть и речи. Но ждали ли его дома, и вообще сохранилась ли его семья — это был большой вопрос. Поэтому в своем первом письме он деликатно поинтересовался у сестер, не знают ли они чего о судьбе его супруги Анны. Павлина и Феликса, хоть и жили крайне бедно, как могли все эти годы поддерживали мою бабушку и ее маленькую дочку, поэтому поспешили передать им письмо. Могу только представить, что испытала бабушка, когда узнала, что ее горячо любимый Марьян жив. Завершив учебный год, в 1947-м она приехала в Ухту на свидание к дедушке. А в 1950 г., после окончания педагогического института, вместе со старшей дочерью Тамилой и полуторагодовалой Инночкой перебралась к мужу на Север.

В 1958 г. произошло радостное событие: уголовное дело по обвинению в контрреволюционной деятельности гражданина Чайковского Марьяна Леонтьевича было пересмотрено Военным трибуналом Прикарпатского военного округа, и привлечение моего дедушки к уголовной ответственности признали необоснованным. Появилась возможность наконец-то вернуться домой на Украину, но оказалось, что и Ухта уже стала родным домом. Так в ней и остались.

О тюрьме, о том, как ему жилось в заключении, дедушка никогда не рассказывал, и, только наверстывая упущенное, предпочитал всего себя отдавать семье. Невероятно добрый, заботливый, ласковый и безотказный он был ангелом-хранителем для своих дочерей, а потом и для нас, троих внучек.

Насколько удивительны и непредсказуемы повороты судьбы! Мои дедушка и бабушка, некогда заклейменные как «враги народа», смогли восстановить свое честное имя и прожили достойные жизни. Дедушка был очень грамотным специалистом и до последнего трудился в ставшей ему родной бухгалтерии Ухтинского ремонтно-механического завода, а бабушка выучила и воспитала огромное количество учеников — наверное, несколько тысяч. И сегодня Марьян Леонтьевич и Анна Ерофеевна Чайковские, как труженики тыла, увековечены в книге памяти города Ухты.

Вот такой Великая Отечественная осталась в памяти нашей семьи. И хотя со Дня Победы прошло уже почти 70 лет, для нас война закончилась совсем недавно — 17 января 2015 г., когда мы наконец-то нашли бабушкиного младшего брата Стасика...

Эпилог

Хмурое ноябрьское утро 2015 года. Проделав от Ухты до Минска путь свыше двух тысяч километров, мы опять собираемся в дорогу. Аккуратно размещаем в машине корзинки с цветами, укладываем термос и сухой паек. Чуть более двухсот километров отделяет нас от деревни Сухари, где в братской могиле похоронен наш Стасик...

Чего жду от этой поездки, сказать трудно. Мысли в голове путаются, сказывается и усталость от длительного переезда. Знаю одно: еду на встречу с дорогим человеком, который за последние полгода стал настолько близок, что возникает ощущение, будто прожила с ним рядом всю сознательную жизнь. Хотя, так ведь и было. Просто теперь он перестал быть легендой и приобрел, если можно так сказать, какую-то осязаемость...

Удивительно, как по-новому начинаешь понимать прописные истины. Сколько раз я слышала: «Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». Не то чтобы все эти годы, которые Стасик считался пропавшим без вести, никто не «искал» и не «стучал». Но, видимо, всему свое время.

После того как мы наконец узнали, когда и где погиб наш солдат, все сложилось чудесным образом. Наши родственники (семья той самой Томочки), которые проживают в Минске, сразу же связались с поселковым советом агрогородка Сухари. И к маю 2015 года имя старшины Станислава Ерофеевича Колибабчука было увековечено на плите мемориала у братской могилы, где захоронены погибшие в годы войны солдаты. На 70-летие Победы в Сухарях побывали минчане, а теперь едем и мы. И я знаю, что нас там ждут, к нашему приезду готовятся.

Спустя пару часов мы прибыли на место. Встречать нашу российско-белорусскую «делегацию» вышла вся администрация поселковой школы. Если бы не уроки, возможно, высыпали бы на улицу и дети. Ведь для местных жителей мы не просто гости, а почти герои, которые проделали большой путь из России только для того, чтобы поклониться праху своего солдата.

Дальше — чаепитие в кабинете директора школы, экскурсия по школьному музею, где собраны документы и артефакты времен войны, найденные в окрестностях Сухарей, а иногда и в огородах местных жителей. Отдаем привезенные с собой документы: школьный аттестат и фотографии Стасика, а также экземпляр ухтинской газеты, где опубликован рассказ о нашей семье. Теперь в музее появится отдельная папочка, посвященная Станиславу Колибабчуку.

Проведя несколько часов в школе, в сопровождении учителя Николая Дмитриевича отправляемся к братской могиле. Николай Дмитриевич — большой энтузиаст и подвижник. Именно благодаря его стараниям бережно сохраняется история Сухарей, благодаря ему развивается школьный музей. И во многом благодаря ему появилась новая мемориальная плита, на которой увековечено имя нашего Станислава и ефрейтора А.Ф. Гаева, видимо, также найденного родственниками в канун 70-летия Победы.

Аттестат Стасика

Увеличенный документ (PDF, 5,5 МБ)

Вот и долгожданная встреча. Небольшой мемориал близ дороги, а рядом парк, в котором число деревьев равняется числу погибших при защите Сухарей воинов. В 2015 году в парке высадили два новых саженца. Один из них — в честь нашего солдата.

Сложно сдерживать слезы, которые предательски наворачиваются на глаза. Прикоснувшись к плите, на которой выбито имя Стасика, будто провалилась на десятилетия назад — в далекий 1941-й. Родные рассказывали, что они почти физически ощутили ужас войны, когда приезжали в Сухари на 9 Мая. Вокруг бескрайние поля, в которых отступавшим солдатам просто негде было укрыться. Это была верная смерть, но ребята сражались до последнего и до последнего верили, что враг не пройдет.

Стоя у мемориала, каждый думал о своем, но всех объединяла мысль, что всё закончилось. Спустя десятилетия семья воссоединилась, а значит, не будет больше этой мучительной неизвестности, которая столько лет бередила душу. И пусть до этого радостного момента не дожили ни родители Стасика, ни его сестра Анна. Главное, наш солдат нашелся, и теперь на земле есть место, куда можно принести цветы. И еще согревает душу, что через дорогу находится церковь, в которой по праздникам совершают поминовение павших при защите Отечества воинов…

«Моя супруга Нина Николаевна приглашает вас в гости», — тихонько произносит Николай Дмитриевич. Мы, смущенные неожиданным приглашением, стоим в растерянности, но все же поддаемся на уговоры. Хозяйка дома, на крыше которого гордо реет красный флаг, радостно выходит нам навстречу. «Проходите скорее к столу, а то с дороги устали, проголодались», — хлопочет Нина Николаевна. Рассаживаемся за круглым столом, который просто ломится от угощений. Николай Дмитриевич откуда-то достает подарочную коробку коньяка: «Вот, берег для особого случая». «Ну что вы, — машет руками моя тетя Тамила Марьяновна, — это же мы вам в знак благодарности еще в мае привезли!» «А я ждал подходящего момента, и вот он настал, — смущается Николай Дмитриевич. — Давайте помянем Станислава Ерофеевича Колибабчука».

Сидя за столом, говорили о многом: о войне и мире, о патриотизме и важности сохранения для потомков правдивой истории, о преемственности поколений и некогда едином и большом государстве под названием Советский Союз. «А я считаю, что мы по-прежнему одна страна. Это политики нас разделили, но народ ведь не обманешь», — тихо говорит Николай Дмитриевич. И мы все с ним соглашаемся.

Уезжали домой уже вечером. Радушные хозяева нагрузили в дорогу подарков. Груши, боярышник, соленые огурцы, грибочки, сало — чего только не было в нашем багажнике! На прощание обмениваемся адресами и телефонами. Теперь на 9 Мая в нашей семье появится еще одна традиция — отправлять поздравительные открытки в Сухари, в сельскую школу и лично Николаю Дмитриевичу с супругой.

Честно сказать, такого приема не ожидал никто из нас. Что больше всего поразило, так это люди. Очень добрые, открытые, искренние, бескорыстные и светлые. Я говорю сейчас обо всех, с кем свела нас судьба во время этого путешествия. О руководстве школы и школьных учителях, которые стремятся воспитать в своих учениках лучшие человеческие качества. О председателе сельсовета, который специально заехал в школу поздороваться с гостями из России. О Николае Дмитриевиче и его супруге, так радушно встретивших нас. Обо всех жителях Сухарей, которые, как и много лет назад, с энтузиазмом выходят на субботник, чтобы привести в порядок свой общий дом перед 7 ноября. И хотя все прошло как нельзя лучше, скажу честно, мне не хватило времени. Очень хотелось остаться один на один со своими мыслями и тихонько посидеть на могилке, дать волю чувствам и поговорить со Стасиком…

***

Вот и поставлена точка в еще одной военной истории. Маленькой истории большой Победы. Вспоминаю январь 2015-го, когда начинала работу над сочинением. Вопросов было больше, чем ответов. Что написать не знала, но очень хотела, чтобы имена моих родных не затерялись в вечности. В голове постоянно звучало: «Каждый, кто помнит. Каждый, кому есть что рассказать. Любую историю, любой факт, даже просто имя». И тогда я решила: раз нечего рассказывать, пусть будет хотя бы имя... Но все сложилось иначе.

Оглядываясь назад, хочу поблагодарить всех создателей проекта «Наша Победа. Моя история». За то, что подтолкнули к поиску. За то, что заставили вылезти из привычного мирка и вспомнить о самом главном. Спасибо за слезы радости и успокоения. За чувство сопричастности к общему делу. За чувство гордости за свою великую страну и подвиг нашего народа! Спасибо всем, кто направлял, помогал, сопереживал и принимал близко к сердцу чужую боль. Без вас не было бы всех этих историй, таких пронзительных и таких важных для каждого из нас!

Отдельное спасибо создателям и сотрудникам обобщенного банка данных «Мемориал», благодаря которым тысячи семей смогли, наконец, узнать о судьбе своих близких. И пусть пока не все нашли своих солдат, уверена, что в ближайшем будущем их судьба обязательно прояснится. В этом я убедилась на собственном опыте.